В день, когда Иосифу Бродскому исполнилось бы 75, на несколько часов открыли для его поклонников квартиру в знаменитом доме Мурузи. Полторы тысячи человек стояли в многочасовой очереди, надеясь побывать в этом многострадальном месте. А накануне впервые её двери были открыты для журналистов. Вход в квартиру возможен только с чёрной лестницы, которую спешно покрасили весёленькой жёлтой краской и даже на пол уложили плитку.
Двор тоже блестит свежим асфальтом, а стены дома срочно моют (до второго этажа). Знаменитый дом Мурузи огромный — он занимает целый квартал. Бродский здесь жил с 15 лет вплоть до своего отъезда в эмиграцию.
«Связь человека с местом его обитания — загадочна, но очевидна. Или так: несомненна, но таинственна. Ведает ею известный древним genius loci, гений места, связывающий интеллектуальные, духовные, эмоциональные явления с их материальной средой. Для человека нового времени главные точки приложения и проявления культурных сил — города. Их облик определяется гением места, и представление об этом — сугубо субъективно», — писал Пётр Вайль
Думаю, что все поклонники поэта с особым чувством относятся к этому месту, ибо никому, кроме Иосифа Александровича, не удавалось так трепетно и тонко персонифицировать своё былое жилище, как ему — в эссе «Полторы комнаты». Кажется, здесь всё знакомо до мелочей — по фотографиям, по воспоминаниям поэта и его друзей — а всё равно неудержимо тянет заглянуть в этот ушедший уже навсегда от нас мир, в эту далёкую Атлантиду несбывшихся надежд и желаний.
«Моя половина соединялась с их комнатой двумя высокими арками почти под потолок, которые я всё время пытался заполнить различными комбинациями книжных полок и чемоданов, чтобы хоть как-то отделиться от родителей, обрести немного приватности. Говорить о последней можно лишь условно, ибо ширина и высота тех двух арок, а также мавританская конфигурация их сводов исключали любое подобие успеха.
Эти десять квадратных метров были моими — лучшие десять квадратных метров, которые я знал в жизни. Если бы у пространства была память и оно вольно бы было себя распределять, не исключено, что какие-нибудь из тех квадратных метров помянули бы меня добром», — вспоминал Иосиф Александрович
Шестнадцать лет этот мир был закрыт от посторонних глаз. И только сейчас, когда удалось договориться с несговорчивой соседкой и отделить ей часть квартиры, мы можем посмотреть «полторы комнаты». Образовалась своеобразная «капсула времени». Здесь время словно остановилось — через чёрный ход попадаем в огромную коммунальную кухню с дровяной плитой и проржавевшей раковиной. Сейчас в квартире идёт ремонт и размещается временная экспозиция. Кухня уставлена безликими бюстами — “произведениями соцреализма” 70-х годов — немыми свидетелями того невеселого времени. Звучит стенограмма суда над Бродским:
— А кто это признал, что вы поэт?
— Я думал … это от Бога.
(продолжение в очередном номере журнала «Библиотечное Дело»)
С любовью, Татьяна Филиппова,
главный редактор журнала «Библиотечное Дело»
